Пронзительный видеоарт от мастера политических провокаций Франсиса Алюса после выставки в Tate Modern привозили в Москву. Его «Патриотические басни», транслирующиеся в режиме нон-стоп.

Франсис Алюс. Патриотические басни

Церемониальная площадь. Набат отсчитывает секунды. Алюс бродит вокруг флага. Словно за пастырем, за ним следуют овцы, появляющиеся из ниоткуда. На двенадцатой минуте картина начинает меняться. За овцами, выстроившимися в ровный круг, уже идет Алюс. Этот абсурдный ритуал, экранизированный незадолго после студенческих протестов в Мексике, повторяется бесконечное число раз. Мораль, заложенная в монотонном действе, проявляется не сразу.

Кадры «Патриотических басен» отсылают к событиям августа 1968 года, когда тысячи бюрократов вышли на Сокало в Мехико-сити, чтобы обвинить молодых протестантов в посягательстве на национальные святыни и призвать власти разогнать манифестацию при помощи вооруженных сил. Они блеяли, как огромное стадо овец, — говорил Алюс, встревоженный чредой репрессий. Его воспоминания легли в основу сюжета. Овцы, окружившие флаг, олицетворяют ситуацию безысходности, в которой однажды оказалось государство.

Финал не внушает оптимизма. Впрочем, трагические повороты сюжета характерны для творчества Алюса. В его социальном мифе Paradox of Praxis герой катит ледяную глыбу по улицам Мехико, прилагая титанические усилия. К концу пути лед тает. Глыба превращается в кубик, который можно пнуть ногой. Словно в мифе о Сизифе, призрачная цель оказывается недостижимой. Такими же бессмысленными, как труды героя «Парадокса», оказываются призывы манифестантов.

Алюс балансирует на грани героического эпоса и жесткой социальной сатиры. Его работы драматичны, но иррациональны. Невозможно предотвратить события, которые привели к созданию Зеленой линии, разбрызгивая зеленые краски вдоль границы между Израилем и арабскими странами. Или устранить последствия репрессий 1960-х, коснувшихся мексиканских студентов, пригнав на Церемониальную площадь стадо овец. Но Алюс предпринимает попытки повернуть время вспять, прибегая к аллегориям. Он понимает, что все они будут тщетными, однако не отказывается от задуманного. Похоже, дело Сизифа набирает обороты: у героя Камю явно появился последователь — художник миротворец, неравнодушный к бестолковым политическим конфликтам.